Неудавшаяся история [СИ] - Татьяна Зингер

— Почему ты меня не выдала? — Злой голос наполнился удивлением.

— А толку? Они бы вломились, натоптали, побили посуду, испугали Кота. Ты бы тоже вряд ли сидел да ожидал наказания. В общем, после поимки меня бы ждал погром, отчаяние и одиночество. Я этот дом в порядок неделю приводила. — Поток размышлений иссяк. — Не хочешь за спасение шкуры поделиться, как напакостничал закону? Или, для затравки, что забыл на моей кухне?

Он не хотел, это с легкостью рассматривалось в перекосившихся губах. Мне совершенно расхотелось спать, поэтому я уселась прямо на скрещенные ноги, забыв о стуле или правилах приличия. Какое, к бесам, приличие, когда у тебя дома ошивается преступник? Сомневаюсь, что его смутят голые коленки.

— Рассказывай, — поторопила я варрена. — Ещё не поздно привести охранников обратно.

— Ладно, — сдался парень. — Только что ты хочешь услышать? История скучна. Да, сбежал, твой дом самый близкий к терему, но охраняемым или богатым не выглядит. Поэтому и забрался сюда.

— Но дверь была закрыта!

Молодой человек (скорее всего, потому как возраст варренов довольно сложно определить даже днем, а уж тем более невозможно — при свете одинокой гаснущей свечки) смерил меня язвительным прищуром.

— Практически распахнута. Я сам её прикрыл.

Ну, возможно, он и не лжет. Хорошая память не входит в число моих достоинств.

— Слушай, как тебя зовут-то? — варрен несколько смутился.

— Радослава. Какие дальнейшие планы?

— Ты не выдашь меня?

Я хмыкнула. Как может ученица захудалой болотной ведьмы, строящая из себя великую чародейку, кручиниться о свободе какого-то там беглеца? Какое мне дело до того, перережет он жителей города али сбежит в чащобу?

— Заняться мне нечем, буду я бегать в поисках стражников.

— Радослава, не разрешишь ли тогда… — он призадумался. — Остаться до утра?

Правильно, куда ж без наглости! Мгновение назад едва не прирезал, а теперь просит о приюте. С другой стороны, не будет ли странно, если разыскиваемый варрен выскользнет из дома «чародейки», горячо убеждавшей дружинников в том, что никаких преступников она и знать не знает?

Ну и как теперь из всего выпутываться? Ещё не поздно, конечно, с дикими воплями выгнать парня в объятия стражей правопорядка. Но мне так лень.

— Во-первых, слезь со стола. — Парень молниеносно спрыгнул, очевидно, докумекав, что лучше подчиняться «вершительнице судеб» в лице одной единственной меня. — А во-вторых, так уж и быть, располагайся. Одеяла не предлагаю, как и угощений, но если голоден — весь погреб в твоем распоряжении. И чтобы к рассвету духу твоего здесь не было.

Варрен сверкнул жуткими черными глазами. Да, подчиняться ему не нравилось. А меня куда больше раздражало то, что вместо сладких сновидений я вынуждена была пристраивать незваного гостя в благоустроенном печном углу.

— Спасибо, — выплюнул он.

— Доброй ночи.

Я, стараясь выглядеть как можно более величественно, но спотыкаясь о всевозможные предметы, включая визжащего Кота, ушла на второй этаж. Юноша остался стоять посреди помещения, с очевидным неудовольствием рассматривая мою спину. Я ощущала режущий взор лопатками.

Через каких-то полчаса ерзания по простыне я поняла две вещи: сон заблудился в прохладной ночи и… завтра в школе выходной день. Если не ошибаюсь, то какой-то храмовый праздник, в который категорически запрещено любое обучение, тем более — такому бесовскому предмету, коим является волшба. Что они все к бесам-то придрались? Я в их компании живу двадцать с хвостиком лет и ни разу не жаловалась.

Итак, мне не нужно вставать перед рассветом, то есть, я могла бы спать целый день. Ненавижу стражников, страдальцев и тех двух гадов, которые сейчас копаются в погребе с удивительным взаимопониманием. Все черноволосые существа приносят мне одно разочарование.

Чую, недолго мне осталось радоваться белому свету. Не за обман четвертуют, так за сокрытие голодного сбежавшего варрена.

В-седьмых, не поддавайтесь на её уловки

«Женщину украшает целомудрие, помешенное со скромностью. И длинные ноги».

Позднее утро встретило меня раскалывающейся надвое головой. Всегда знала, как вреден прерванный сон и последующая дрема до полудня, но часам к пяти утра тело ослабло, и усталость победила рассудок. Лучше бы я всю ночь ворошила запасы вместе с двумя черноволосыми нахлебниками — не так сильно мучилась бы сейчас.

Я погрузилась в чудодейственную книжку, пытаясь отыскать там средство против головной боли. Среди множества различных чар сложно ориентироваться даже в нормальном состоянии, а уж когда перед глазами танцует выводок мушек — полнейшее издевательство. И почему кудесник, оформивший книгу, не додумался разбить волшбу по разделам? Вроде как нужная строка находилась между созданием морока одежды и длинными чарами на убиение вшей.

Поиски завершились успехом. Я быстренько пробормотала фразу, закрепив ее несколькими беглыми жестами. Разум прояснился, но осталось смутное «послевкусие», словно я выпила браги.

В Капитск ворвалась долгожданная благодать. Потеплело настолько, что дамы выбрались из меховых шаровар и влезли в легкие платья. Непонятный город. В нем не определить, когда кончается весна и начинается лето.

Насмотревшись на благоухающих горожанок, я тоже отважилась приодеться — в праздничный день рынок обещал быть оживленным, — поэтому надела недавно купленное аляповатое платье в пол и спустилась по шаткой лестнице.

Неужели я и впрямь ожидала, будто вчерашний незнакомец покинет дом с первыми лучами солнца? Парень, как ни в чем не бывало, возлежал на лавке, сцепив руки в замок на макушке и рассматривая беленый потолок. При моем появлении варрен вскочил, отвесил мне шутливый полупоклон и задержался заинтересованным взглядом в области левого запястья, на котором болтался железный браслет.

— Как спалось? — улыбчиво вопросил он, растеряв прежнюю ершистость.

— Просто чудесно. Тебе, видимо, тоже. Что ты здесь забыл?

Я бесстыдно рассматривала ночного гостя. Да, не красавец: ко всем увиденным ночью особенностям прибавлялась еще и паутина шрамов на коже. Именно из-за одного из них, рассекающего правую щеку, губы казались пришитыми. Острые скулы, острый нос, острый подбородок — сплошная острота. Только круглые, по-настоящему варренские, глаза выглядели чужеродно, как прилепленные от другого существа.

Хорошо, что он напал на меня при свете луны — сейчас бы я без разговоров отдала неприятную личность в цепкие лапы охраны.

— Понимаешь, — варрен с трудом отвел взгляд от руки, — дружинники постоянно ошиваются поблизости. Недавно они опять стучались к тебе, но менее уверенно, вот ты и не услышала. У меня не получилось бы сбежать.

— Почему это должно меня волновать? — крикнула я из печного угла, где с помощью волшбы пыталась подогреть вчерашние пирожки с капустой. Запахло сгоревшим тестом.

— Слава, — он показался в дверном проеме, — позволь остаться у тебя на какое-то время. Я бы ушел, честно, но боюсь, дорога эта будет вести прямиком в на виселицу. Я тебе заплачу.

На стол из разжатой ладони гостя выкатились три золотистых монетки размером с сердцевину ромашки. Три златца?! Да за такие деньжищи можно купить молодую корову или с неделю кутить в хорошей харчевне. Откуда у беглого преступника деньги? Явно украл. А нужно ли мне ворованное?

Нужно, но не в данных обстоятельствах.

— Рано разбрасываешься монетами, — я укоризненно цокнула. — Я не согласилась.

— Пожалуйста, — юноша нахмурился. — Ты ведь одна живешь? У порога только твоя обувь.

— Может, и не одна, — таинственно отозвалась я, делая как можно более неприступный вид. — Так почему ты решил сбежать?

— Тебе бы понравилось годами питаться практически пустой водой за то, что однажды украла ботинки?

Неоспоримая истина. Таких глупцов поискать надо. Но неужели приятный, симпатичный Всемил мог оказаться строгим судьей? Вот уж от него не ожидала. А впрочем, все светловолосые — истинные сволочи. Говорю об этом с полной уверенностью — я такая же.

— Тебя судил князь? — вместо ответа поинтересовалась я, постукивая почерневшим каменным «пирожком» по столу.

— Нет, — варрен тряхнул засаленными волосами. — Его отец. Да какая разница, кто? Глупы вопросы, Слава. Ты разрешишь остаться?

— Как тебя зовут? — Мой тяжкий вздох означал скорое поражение.

— Лисан-дэро-кодльонор, — величавой скороговоркой ответил парень.

Терпеть не могу варренских имен. Их можно или сокращать до первых букв, или часами давиться, но так и не проговорить слово правильно и с верным ударением. А варрены жутко не любят коверканья их драгоценных имен, каждое из которого что-то значит: первое — имя, данное матерью; второе — имя отца; третье — родовое имя. За искажение слов варрены могут и глотку перерезать. Чего я вру? Они могут лишить несчастную девушку жизни в её собственном доме глубокой ночью. Просто так.